Академик А.М.Прохоров:
"Наука - это непредсказуемое творчество"

-- Александр Михайлович, поздравляем вас с новым лауреатством… 

-- Спасибо.

-- Впрочем, наградами вас, мягко говоря, не удивишь. Среди них – самые высшие государственные, международные. А как вы относитесь к премии Демидовской, имеющей свою историю и возрожденной на Урале? 

-- Отношусь хорошо. Во-первых, эта премия -- российская, а получать отечественные награды мне всегда было приятней, чем заграничные.

Во-вторых, она изначально выплачивалась из средств промышленников, озабоченных судьбой своей Родины . Демидовы -- выходцы из крестьян -- очень много сделали для России. Они внесли огромный вклад в развитие металлургии, стремились поднять Урал, и кроме того, помогали самым талантливым исследователям, то есть будущему. Им была дорога честь страны, а это для меня очень важно.

Нынешним нашим предпринимателям тоже надо думать о науке и высоких технологиях, потому что без них Россия не будет развиваться. Нельзя существовать только за счет сырьевых ресурсов. Если состоятельные люди не станут поддерживать науку, то их дети уже не будут жить в великой стране. В этом смысле пример Демидовых очень полезен…

-- …И все же первое, что ассоциируется с вашим именем – премия иностранная, конечно, Нобелевская. Уже почти сорок лет вы входите в когорту ее обладателей. За это время о вашем с академиком Басовым триумфе написаны сотни страниц, в определенной степени это уже национальная мифология. А тогда, в 64-м, было ли какое-то предчувствие? 

-- Предчувствия премии, конечно, не было, все произошло неожиданно. Мы просто одержимо трудились. Но показать миру было что. Некоторые из наших работ уже знали на Западе. В 1963 году в Кембридже я сделал доклад об аммиачном генераторе, который, по-видимому, запомнился научной общественности. Собственно, речь шла о новом методе генерации излучения, предсказанном Эйнштейном, но практически до нас никем не примененном. Прежние, ламповые генераторы «работали» на уровне электронов, а оказалось, что их можно создавать с помощью возбужденных молекул. Если молекула находится в возбужденном состоянии и на нее попадет свет, начинается испускание квантов, порождающих мощное излучение. Таким оказался принцип действия лазерной техники. Одновременно с нами эти идеи развил Чарльз Таунс в Америке, но наш доклад был первым. А потом мы все трое поехали в Стокгольм…

-- …Чтобы «всего-то навсего» подтвердить авторство начала лазерной эпохи… Достойный повод! Нобелевский лауреат, однако, – это не только первооткрыватель мирового масштаба. По распространенному мнению, это еще и очень богатый человек… Соответствовало ли это действительности в СССР?

-- К государству мои «нобелевские» деньги никакого отношения не имели. Они лежали в одном из западных банков, оттуда же и разошлись. Дело в том, что меня часто приглашали за границу, а я брал с собой супругу, членов семьи. Командировочных и академической зарплаты на всех не хватало. Так, в основном, была потрачена моя Нобелевская премия.

-- Родились вы тоже за границей – в Австралии, за год до Октябрьской революции. Как ваши родители попали в эту страну, кем они были, и помните ли вы ее?

-- Мои родители участвовали в революционном движении, их сослали в Сибирь, а оттуда они попали в Австралию, как вынужденные эмигранты. В двадцать втором году мы вернулись назад, жили в Ташкенте, Оренбурге, Ленинграде, позже переехали в Москву. Там отец работал в Музее революции. Он был модельщиком, мама - домохозяйкой. Семья была хорошая, дружная. А страну, где прожил до шестилетнего возраста, я помню прекрасно. Мне очень нравилась ее природа - чудесные цветущие леса, обилие экзотических зверей и птиц. Правда, много было змей и ядовитых плодов, но детских впечатлений они не испортили. Знают там и меня, считают «своим» Нобелевским лауреатом. Говорят, в городе Атертон, где мы жили, есть памятная доска. 

-- А не было планов перебраться на географическую родину или в другую «благополучную» державу? Ведь «нобелевскому» физику всюду – зеленая улица...        

-- В Австралию звали неоднократно – почитать лекции, погостить. Побывать там я бы очень хотел, но работы было всегда так много, что поездку постоянно откладывал, а теперь – возраст.       

Что же касается переезда за границу навсегда, – зная мой характер, таких предложений мне никто никогда не делал. Предлагают тем, кто может согласиться. А про меня все прекрасно знали, что академик Прохоров всегда будет жить в России.

-- Да и Россия без вас обошлась бы с очень большим трудом. Здесь у академика Прохорова сотни последователей, множество созданных институтов, не одна, а несколько научных школ. Говорят, что последний отечественный Нобелевский лауреат академик Алферов – тоже ваш ученик. Наверняка есть они и у нас на Урале…

-- Ну, насчет Алферова -- некоторое преувеличение, хотя отчасти правда. А последователей действительно немало, во всех концах страны, в том числе на Урале. Я бывал там, будучи академиком-секретарем, подружился с академиком Месяцем, другими учеными. Мы открыли новые институты в Новосибирске, Томске, других городах. Там много очень талантливых людей, и физика, квантовая в частности, несмотря на все трудности, у нас по-прежнему на высоте. Очень жаль, что много толковой молодежи уехало в последние годы, но сейчас этот поток, кажется, остановился.       

-- Александр Михайлович, вы создатель лазера – одного из трех главных изобретений минувшего века, наряду с компьютером и «прирученным» атомом. Это новая связь, новая медицина, новая обработка металлов и так далее, и тому подобное. Совершив такую революцию, можете ли вы предсказать, какие новые повороты сулит человечеству дальнейшее развитие науки, физики в частности?

-- В свое время мы действительно дали мощный толчок развитию квантовой электроники, и возможности ее не исчерпаны. Что касается общих прогнозов, то это вопрос неправильный. Развитие науки непредсказуемо, никто не может предугадать, какие теоретические догадки осуществятся и какие решения придут в талантливые головы завтра. Наш опыт это подтверждает. Когда мы начинали, было предположение Эйнштейна о существовании индуцированного излучения, было желание посмотреть, есть оно или нет. Но саму идею новых генераторов многие считали бредовой, неосуществимой в принципе. Нам говорили, что мы хотим утолить любопытство за государственный счет. Доходило до смешного: чтобы доказать необходимость выделения средств на дальнейшие исследования, лазерным лучом мы пробивали монеты. А потом оказалось – лазер нужен всем.

Наука – это поиск, творчество, а творчество нельзя запрограммировать. Одно могу сказать определенно: будущее ее лежит на стыке многих дисциплин. Физики в одиночку уже ничего не сделают. В нашем институте сегодня работают химики, биологи, медики, вместе достигают хороших результатов, делают современные приборы. Только так можно добиться какого-то серьезного прорыва.

Подготовили Андрей и Елена Понизовкины.  

HOME